Самиздат — одно из важнейших явлений в неофициальной культуре советского периода. Используя различные средства и технологии, люди самостоятельно, в обход государственного контроля, изготавливали книги, журналы и даже музыкальные пластинки. Их содержание было очень разнообразным: от кулинарных рецептов и альбомов молодых рок-групп до классической литературы и философских текстов. При этом их объединяло одно обстоятельство — все эти материалы были неподцензурными и не издавались официально.

Цензура в СССР носила, в первую очередь, идеологический характер, ее главной целью было предотвратить инакомыслие и подавить источники информации, альтернативные официальным. Государство полностью контролировало СМИ — печатную продукцию, телевидение, радио. Помимо этого, цензура распространялась и на творческую деятельность — музыку, театр, изобразительное искусство, кино, литературу.

Тамара Буковская

В 1930-е годы, по мере усиления государственного контроля над всеми сторонами жизни советского человека, даже самые невинные формы раннего «самиздата» сходили на нет. Но культура негласного распространения текстов не могла исчезнуть бесповоротно — «самиздат» только ждал возможности развернуться в полную мощь.

С появлением в обиходе пишущей машинки открываются совершенно новые возможности самостоятельного тиражирования текстов. Борьба неофициальных литераторов с советской цензурой выходит на следующий уровень, и самиздат как явление приобретает все более серьезный масштаб. Для развития самиздата в СССР доступ к пишущей машинке по своей значимости был сопоставим с изобретением Гутенбергом печатного станка.

ПРЕДЫСТОРИЯ

Что
такое
самиздат

Писатель и исследователь истории инакомыслия в СССР Александр Даниель предлагает понимать под "самиздатом" не только неофициальные публикации, но и сам способ бытования печатных материалов, которые тиражируются в среде читателей, без авторского контроля.

Традиция передавать друг другу тексты (рукописные или печатные) зародилась в России практически одновременно с формированием института цензуры еще в дореволюционной России. Например, в конце XVIII и в первой половине XIX в. самиздат широко использовался в тайных обществах, кружках, студенческих движениях. Тогда же появилось понятие "хождение в списках". "Списком" называли рукописную копию. В "списках" ходили произведения Александра Сумаркова, Александра Пушкина, Михаила Лермонтова, Александра Грибоедова и их менее знаменитых современников.

В конце XIX – начале XX вв. получила распространение культура любительской периодики — семейных, кружковых журналов и газет, посвященных быту и творчеству небольшого круга близких или увлеченных общей темой людей. Одновременно существовала традиция подпольной политической печати. В 1906 г. цензурный режим был значительно ослаблен. Новый этап в истории цензуры в России связан с приходом к власти большевиков, которые ввели суровые ограничения.

КАК
ВОЗНИК
ТЕРМИН
«САМИЗДАТ»?

Считается, что само слово «самиздат» появилось в 1940‑е гг. благодаря поэту Николаю Глазкову. Он самостоятельно печатал свои произведения, сшивал их в небольшие брошюры и дарил друзьям. На титуле, где обычно размещается название издательства, он писал «Самсебяиздат». Это выдуманное слово созвучно названиям государственных издательств — например, «Госиздат» и «Политиздат» — и пародирует официальное книгоиздание.

Поскольку в СССР все издательства были государственными, любой текст перед допуском к печати должен был пройти цензуру. Начиная с 1966 г., авторы, желающие опубликовать свое произведение, сначала представляли его в Союз писателей или редакцию издания, где предполагалась публикация. Оттуда материалы попадали в «Главлит» — специальный орган, осуществлявший
контроль в области литературы. Большинство текстов, которые распространялись через самиздат, были «неподцензурными». Официальная цензура могла не допустить их к печати, поэтому их публиковали неофициально, в обход цензуры. Причин, по которым тот или иной текст мог не пройти цензуру, было много. Намек на критику советского строя, недостаточная патриотичность, несоответствие ценностям советского общества. Например, не допускалось позитивное изображение религии, трактовка исторических событий, отличавшаяся от официальной позиции государства, эротика. Иногда под запретом оказывались не только конкретные произведения, но и авторы сами по себе. В таком случае ни у одно их текста не было шансов быть официально
опубликованным.

ЧТО ТАКОЕ «НЕПОДЦЕНЗУР-
НЫЙ»

В сталинскую эпоху Главлит был практически всесильным. Библиограф и исследователь истории книги и цензуру в СССР Арлен Блюм рассказывает об этом времени: «Без разрешительной визы органов Главлита не могло появиться ни одно печатное произведение, имеющее хотя бы оттенок вербального смысла, — вплоть до почтовой марки, визитной карточки, спичечной наклейки и пригласительного билета». После смерти Сталина в 1953 г. ситуация несколько изменилась.

Неподконтрольное власти письменное слово появилось в России, вероятно, одновременно с письменностью. Издревле ходили по рукам рукописи еретиков и сектантов, книги старообрядцев, трактаты масонов и революционеров, не допущенные к печати письма Чаадаева и стихи Пушкина — все это, как и многое другое, становилось достоянием читателя в обход официальных запретов.

Дмитрий Северюхин

Термин «самиздат» вошел в обиход разных языков наряду с такими русскими словами как «спутник», «гласность», «перестройка» и используется без перевода.

Николай Глазков, 1942 г.

Не допущенные к открытой печати стихи, проза, философские статьи и другие сочинения распространялись в кругу друзей, размножались и передавались из рук в руки, заучивались наизусть. Таким образом была сохранена от уничтожения и забвения
значительная часть литературного наследия репрессированных и отторгнутых официальной культурой авторов.

Дмитрий Северюхин

КАК ЭТО
РАБОТАЕТ?

Важная особенность самиздата заключалась в том, что тексты часто тиражировались не авторами, а самими читателями. Чтобы поделиться текстом с друзьями и при этом сохранить собственный экземпляр, нужно было самостоятельно изготовить копию. Таким образом, чем более востребованным был тот или иной текст, тем больше копий производили сами читатели. В этой ситуации читатели как бы становились издателями. Но при этом большой объем литературных самиздатовских журналов выпускался людьми, обладавшими профессиональными навыками печати, оформления и переплета изданий.

В классическом понимании самиздат свободен от коммерческих отношений. Время от времени кто-то пробовал выпустить тираж самиздата для продажи на черном рынке, но попытки поставить процесс на коммерческие рельсы были, как правило, безуспешными. В 1970–1980‑х гг. существовала практика покупки и продажи самиздата в фан-клубах среди меломанов, спортивных фанатов, любителей фантастики, а также коллекционеров, но это, скорее, было исключением.

Александр Галич
«Мы не хуже Горация», 1966 г.

Время сеет ветры, мечет молнии,
Создаёт советы и комиссии,
Что ни день — фанфарное безмолвие
Славит многодумное безмыслие.
Бродит Кривда с полосы на полосу,
Делится с соседской Кривдой опытом!.
Но гремит — напетое вполголоса,
Но гудит — прочитанное шёпотом.
Ни партера нет, ни лож, ни яруса,
Клака не безумствует припадочно, —
Есть магнитофон системы «Яуза»,
Вот и всё!

Есть — стоит картина на подрамнике!
Есть — отстуканы четыре копии!
Есть магнитофон системы «Яуза»!
Этого достаточно!

САМИЗДАТ
НАЧАЛСЯ
С ЛИТЕРАТУРЫ

Изначально самиздат — литературный феномен. Первые тексты, выходившие в неофициальном книгоиздании во второй половине 1940‑х — начале 1950‑х гг. (еще в виде рукописных копий) — это стихи поэтов Серебряного века: Николая Гумилева, Анны Ахматовой, Осипа Мандельштама, Владислава Ходасевича, Вячеслава Иванова, Зинаиды Гиппиус, Дмитрия Мережковского, Константина Бальмонта, Марины Цветаевой. Даже у такого поэта как Сергей Есенин были стихотворения, не допускавшиеся в печать. На рубеже 1950–1960‑х к ним добавляются произведения Бориса Слуцкого, Булата Окуджавы, Евгения Евтушенко, Беллы Ахмадулиной и других авторов. Именно с этого момента можно говорить о феномене самиздата, т. к. более ранние самодельные издания не выходили за пределы узких кругов и не инициировали цепочку читательских копий.

Тиражи самиздата, в котором распространяются стихи Мандельштама и многое другое, учесть нельзя, но похоже, что они несравненно превосходят тиражи любых стихотворных книг нашей молодости. <…>
На наших глазах действительно произошло самозарождение читателя, но как это случилось, понять нельзя. Он возник наперекор всем стихиям. Вся воспитательная система была направлена к тому, чтобы он не появился. Вокруг одних имен был заговор молчания, другие поносились в печати и в постановлениях, и уже казалось, что никто никогда не прорвется сквозь толщу самого настоящего забвения, как вдруг все изменилось и заработал самиздат. Кто его пустил в ход, неизвестно, как он работает, понять нельзя, но он есть, существует и учитывает реальный читательский спрос.

Надежда Мандельштам

Что
публи-
ковалось
в самиздате

Многие поэты писали «в стол», но иногда даже хранение рукописей представлялось опасным. Так, стихотворения из поэмы-цикла «Реквием» Анны Ахматовой, написанные в 1935–1940‑х гг., долгое время существовали только лишь в памяти ее самой и нескольких близких друзей. Лидия Чуковская получала стихи на клочке бумаги, заучивала их наизусть, а бумагу сжигала.

Она вспоминает, как 27 мая 1962 г. прочитала по просьбе Ахматовой полный цикл ее «Реквиема»: «Она слушала, а я читала вслух стихи, которые столько раз твердила про себя. Она развязала узел платка, распахнула пальто. Вслушивалась в мой голос, всматривалась в деревья и машины. Молчала. Я прочла все до единого. Я спросила, собирается ли она теперь записать их. „Не знаю", — ответила она, из чего я поняла, что и я пока еще не вправе записывать. „Кроме вас, их должны помнить еще семеро"».

Мы слышали эти имена, слышали названия некоторых произведений, а книг не было — их было нигде не достать. Это были книги или изданные в Серебряный век и ставшие библиографической редкостью, или просто хранящиеся в спецхране, и для широкой публики недоступные. Именно тогда, самым естественным образом, и стали возникать самиздатовские страницы: папиросная бумага, бледный шрифт… три, четыре копии закладывалось в пишущую машинку «Москва» или «Эрика», затем все это переплеталось дыроколом, — вот тебе и Самиздат.

Юрий Кублановский

НЕ ТОЛЬКО
ПОЭЗИЯ

Позже к поэзии добавилась проза, причем сначала это были в основном переводы зарубежных авторов: Артур Кёстлер, Джордж Оруэлл, Франц Кафка, Антуан де Сент-Экзюпери, Альбер Камю и других авторов.

Из отечественной прозы на рубеже 1960‑х в самиздате публиковались тексты Андрея Платонова, Михаила Зощенко, Бориса Пастернака, Евгения Замятина, Михаила Булгакова. других авторов. Многие из них были когда-то опубликованы в СССР, но не переиздавались на протяжении десятилетий. Как, например, книга «Несвоевременные мысли» Максима Горького, которая вышла еще в 1918 г., но не переиздавалась в СССР вплоть до 1990 г.

В 1960‑е гг. в самиздате начали появляться философские эссе, актуальная публицистика, а также политическая литература и секретные исторические документы. Среди этих текстов были, например, «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе» Андрея Сахарова, дневниковые записи Александра Гладкова, в которых он рассказывал о своих встречах с Борисом Пастернаком во время Великой Отечественной Войны,

воспоминания освобожденных из лагерей политзаключенных, стенограмма общемосковского собрания писателей СССР «О поведении Б. Пастернака» после публикации «Доктора Живаго» за границей.

С конца 1950‑х гг. самиздат становится главным инструментом т. н. «второй культуры» и приобретает характер общественного движения. Если раньше в самиздате выходили рукописи, отвергнутые цензурой, то теперь авторы пишут тексты, специально предназначенные для самиздата, изначально понимая, что они не имеют шансов пройти цензуру.

В самиздате можно было также встретить журналы о моде с выкройками, кулинарные рецепты, песенники, религиозные тексты, книги о йоге, статьи об эзотерике, порнография, анекдоты, эпиграммы и прочие материалы, по тем или иным причинам недоступные в официальной печати.

«КЛАССИКА»
В САМИЗДАТЕ

Примеры известных произведений отечественных авторов, которые были запрещены цензурой в советское время, но активно распространялись через самиздат в 1960–1979‑х гг.

– «Доктор Живаго» Бориса Пастернака
– «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына
– «Зияющие высоты» Александра Зиновьева
– «Окаянные дни» Ивана Бунина
– «Мы» Евгения Замятина
– «Собачье сердце» Михаила Булгакова
– «Жизнь и судьба» Василия Гроссмана
– «Лолита» Владимира Набокова
– «Крутой маршрут» Евгении Гинзбург
– «Софья Петровна» Лидии Чуковской
– «Новое назначение» Александра Бека
– «Колымские рассказы» Варлама Шаламова
– Философские эссе Григория Померанца
– «Открытое письмо писателю И. Эренбургу» Эрнста Генри
– «К суду истории» Роя Медведева
– Труды Николая Бердяева
– «Перед восходом солнца» Михаила Зощенко
– «Повесть непогашенной луны» Бориса Пильняка

Самиздат
и политика

Владимир Буковский

ОППОЗИЦИ-
ОННАЯ
КУЛЬТУРА

Феномен самиздата сам по себе не является политическим, но при этом тесно связан с оппозиционной культурой. Хотя бы потому, что тексты, издававшиеся в самиздате, не были допущены цензурой, а иногда были даже прямо запрещены. При этом важно разделять политический самиздат и литературный. Последний возник исключительно из желания неофициальных литераторов обрести своих читателей. Правозащитные тексты начинают циркулировать в самиздате уже в 1950‑х гг. Впрочем, некоторые из них были напрямую связаны с деятельностью литераторов. Так, два важных текста — это запись общего собрания московских писателей 1958 г., на котором отчитывали Пастернака и запись процесса над Бродским в 1964 г. Так было положено начало новому жанру самиздата, в который вошли записи судебных процессов, «открытые письма» и петиции, а также другие правозащитные документы.

СУДЕБНЫЕ
ПРОЦЕССЫ
В ИСТОРИИ
САМИЗДАТА

Одним из самых громких судебных процессов в истории неофициальной литературы стал процесс Синявского и Даниэля. Андрея Синявского и Юлия Даниэля арестовали в сентябре 1965 г. после того, как стало известно об издании их рассказов в тамиздате под псевдонимами Абрам Терц и Николай Аржак. Их судили по статье «антисоветская агитация и пропаганда».
В результате процесса, длившегося вплоть до февраля 1966 г., Синявского приговорили к 7 годам колонии строго режима, Даниэля — к пяти. Дело Синявского и Даниэля вызвало волну общественных выступлений в СССР в поддержку арестованных писателей.

Спустя всего лишь год после скандального процесса над Синявским и Даниэлем были арестованы активисты самиздата Александр Гинзбург, Юрий Галансков, Алексей Добровольский и Вера Лашкова. Они были приговорены к пяти, семи, двум и одному году лишения свободы соответственно. Это дело вызвало еще больший резонанс и стало причиной новой кампании против политических преследований в СССР.

Судья: А вообще какая ваша специальность?

Бродский: Поэт. Поэт-переводчик.

Судья: А кто это признал, что вы поэт? Кто причислил вас к поэтам?

Бродский: Никто. (Без вызова). А кто причислил меня к роду человеческому?

Судья: А вы учились этому?

Бродский: Чему?

Судья: Чтобы быть поэтом? Не пытались кончить Вуз, где готовят… где учат…

Бродский: Я не думал, что это дается образованием.

Судья: А чем же?

Бродский: Я думаю, это… (растерянно)… от Бога…

Из судебного процесса над Иосифом Бродским 18 февраля 1964 г.

В 1959 г. Александр Гинзбург, молодой журналист, работавший в «Московском комсомольце», начинает издание поэтического альманаха, в который входят неподцензурные произведения разных авторов. «Синтаксис» стал первым примером периодического самиздата с указанием имени составителя, своего рода манифестом независимости неофициальной культуры. Среди авторов, чьи произведения вошли в первый номер «Синтаксиса», были представители лианозовской школы — одного из ключевых объединений неофициальной культуры советского периода — Генрих Сапгир, Всеволод Некрасов, Игорь Холин и Евгений Кропивницкий.

В 1961 г., после выпуска трех номеров «Синтаксиса» Гинзбурга арестовали за «антисоветскую агитацию». Но выпуск самиздатовских периодических изданий продолжился — стали появляться новые альманахи, журналы и газеты.

СИНТАКСИС

Ключевым событием стало появление в 1968 г. самиздатовского информационного бюллетеня «Хроника текущих событий». На первых порах тираж, выпускавшийся редакцией «Хроники», составлял всего 10–12 экземпляров. В процессе распространения бюллетень тиражировался уже сотнями экземпляров по всей стране.

ХРОНИКА
ТЕКУЩИХ
СОБЫТИЙ

Техника
на службе
самиздата

Сделать копию понравившегося стихотворения можно и без специальной техники — просто переписать от руки. Но такой способ подходит только для небольшого числа экземпляров и требует много времени. Гораздо эффективнее использовать пишущую машинку, на которой можно напечатать сразу несколько копий. В СССР пишущие машинки использовались как на предприятиях, так и дома. В основном их приобретали машинистки, аспиранты, ученые, журналисты — словом, все, чья деятельность подразумевала работу с текстами. Распространен миф о том, что пишущие машинки в СССР подлежали обязательной регистрации с от правкой оттисков и личных данных владельцев в КГБ. На самом деле пишущую машинку мог купить любой желающий без какой-либо регистрации, единственным препятствием была ее высокая стоимость. В 1930‑е гг. существовала практика проверок оттисков пишущих машинок на отдельных предприятиях, если появлялось подозрение о подпольной политической деятельности. Но это были единичные случаи.

Чтобы ускорить процесс и производить несколько копий одновременно, использовали копировальную бумагу. Так, переписывая текст шариковой ручкой на тонкой газетной бумаге, можно было получить сразу три копии, а печатая на пишущей машинке — ещё больше. Правда, после четвертой копии текст становился плохо читабельным. Еще больше копий за раз можно было
изготовить на папиросной бумаге. Но из-за ее полупрозрачности можно было использовать только одну сторону листа. Через папиросную бумагу просвечивала следующая страница, поэтому при чтении под страницу подкладывался чистый лист.

Достали три машинки, правда, одна из них сразу сломалась, так что четверо умевших печатать сменяли друг друга. Те, кто не умел печатать, диктовали им, раскладывали экземпляры, правили опечатки. Одна пара с машинкой устроилась на кухне, другая в комнате <…>
На кухне постоянно кто-нибудь варил кофе или готовил бутерброды <…> Работали подряд двое суток, а спали по очереди…

Анатолий Марченко о печати рукописи его книги «Мои показания» (1967 г.)

ПИШУЩАЯ
МАШИНКА

Другим популярным способом было фотокопирование. Тексты фотографировались на пленочную камеру, а снимки печатались в фотолабораториях. Издания получались толстыми и тяжелыми из-за использования фотобумаги, зато сами фотопленки и микрофильмы были удобными в хранении благодаря своей компактности. Негативы также использовали для передачи материалов за рубеж, где печатался «тамиздат».

ФОТО-
КОПИРОВАНИЕ

Отдельное явление самиздата — «магнитиздат». С появлением во второй половине 1950‑х — начале 1960‑х гг. широко доступных магнитофонов стало достаточно просто копировать магнитные записи. Это были песни современных бардов, записи подпольных рок-групп, западная музыка и радиопередачи, а также лекции, поэтические чтения, выступления писателей.

МАГНИТИЗДАТ

Известный образ и яркий символ неофициальной культуры СССР — «Рок на костях». Так называли самодельные пластинки, для создания которых использовали обычные рентгеновские снимки. Купить такие пластинки можно было на черном рынке, барахолках, через знакомых. Из рентгеновского снимка вырезали круг, в центре делали небольшое отверстие. Затем с помощью специального аппарата — рекордера — или самодельного устройства, собранного из деталей от обычных проигрывателей, на рентгеновской пластинке прорезали дорожку. Для этого, конечно, была необходима оригинальная виниловая пластинка, с которой записывался звук. Процесс записи длился ровно столько, сколько играла музыка (около трех минут для одной пластинки).

МУЗЫКА НА
КОСТЯХ

В самиздате можно было также встретить журналы о моде с выкройками, кулинарные рецепты, песенники, религиозные тексты, книги о йоге, статьи об эзотерике, порнография, анекдоты, эпиграммы и прочие материалы, по тем или иным причинам недоступные в официальной печати.

Например, в 1960‑х тексты можно было печать на громоздких принтерах, которые назывались «АЦПУ» (алфавитно-цифровое печатающее устройство). Такие использовались на некоторых советских предприятиях, где были ЭВМ (электронновычислительные машины).
На выходе получалась длинная и широкая бумажная лента, причем печатать на ней можно было только символы. Конечно, таким способом могли пользоваться только те, у кого был доступ к оборудованию и только когда позволял момент. Другим способом, также возможным на предприятиях, было копирование с помощью РЭМ (растрового электронного микроскопа) — советского аналога ксерокса. Процесс усложнялся тем, что использование такого оборудования, как правило, строго контролировалось, а за нарушение режима можно было тяжело поплатиться.

МЕНЕЕ
РАСПРОС-
ТРАНЕННЫЕ
ТЕХНИКИ

САМИЗДАТ
И
ТАМИЗДАТ

Нет, и не под чуждым небосводом,
И не под защитой чуждых крыл, —
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью, был.

Анна Ахматова, 1961 г.

«ТАМИЗДАТ»
ОТ СЛОВА
«ТАМ»

Наряду с самиздатом, в советское время существовал и «тамиздат». Эти два явления были неразрывно связаны между собой. Тексты, ходившие в самиздате в СССР, публиковались иностранными издательствами. Или же рукописи независимых литераторов могли тайно переправляться за границу, а в СССР ввозился и распространялся готовый тираж — тоже тайно. Если посмотреть
на список литературных произведений, отвергнутых или запрещенных Гослитом, многие из них впервые вышли в печать именно за рубежом.

В США и Европе существовал целый ряд издательств, выпускавших тамиздат. Это «Ардис» в Анн Арбор (США), «Посев» во Франкфурте-на-Майне, «Олимпия Пресс», «YMCA-Press» и «Синтаксис» в Париже, «Петрополис» в Брюсселе, «Издательство имени Чехова» и «Хроника» в Нью-Йорке, а также многие другие. Все они были тесно связаны с эмигрантским литературным сообществом.

Рукописи попадали из СССР на Запад через иностранных ученых, славистов, журналистов, часто при использовании дипломатической почты. Они же и привозили с собой готовые тиражи книг. В роли курьеров могли также выступать моряки, спортсмены и артисты.

Александр Генис вспоминает:

Несмотря на то, что среди почитателей неофициальной литературы ценился как самиздат, так и тамиздат, для авторов текстов между этими двумя форматами существовали различия. Рукописи, изданные за рубежом, получали официальный статус. Они попадали не только в западные библиотеки, но и в спецхраны в СССР. В судьбе литераторов на родине публикация в тамиздате могла сыграть трагическую роль, привести к преследованиям и серьёзным последствиям.

Мною двигало ощущение, что информация рассеивается, — это то, что называется энтропией. И когда я собирал вот эти все материалы, я ощущал себя борцом с энтропией. У меня нет никаких амбиций, но где-то в этом есть элемент миссии: собрать, сохранить, передать. Вот это моя жизнь. Нас было немного, но мы сохранили. И то, что мы сохранили, сейчас публикуется томами, сериями […] Я мог получить пакет, книгу от человека совсем незнакомого. Вот мне говорят: «Юра, приди в магазин „Академкнига" на Горького, тебя встретит девушка и передаст тебе сумку». Я приходил, брал ту сумку и эту девушку больше никогда не видел. В этой сумке мог быть Набоков, в этой сумке мог быть журнал «ИМКА-Пресс», «Вестник РХД», там могло быть что угодно. Эта система была как бы затопленной, она был невидимой. Она работала очень надежно, и провалы были редкими.

Александр Генис

Юрий Линник

У меня, например, были друзья-циркачи, дрессировщики, они провозили Солженицына в клетке с тиграми, потому что таможенники туда не забирались. Они провозили «Плейбой» и Солженицына, который возвращался на родину вместе с гуриями.

«АНТОЛОГИЯ
НОВЕЙШЕЙ
РУССКОЙ
ПОЭЗИИ
У ГОЛУБОЙ
ЛАГУНЫ»

Наиболее масштабным изданием стала «Антология новейшей русской поэзии у Голубой Лагуны», состоящая из 9 книг общим объемом около 5000 страниц. Ее редакторы Константин Кузьминский и Григорией Ковалев собрали множество уникальных машинописных рукописей, рисунков, фотографий и дополнив их эссе и собственными комментариями, создали по-настоящему легендарное издание. «Антология у Голубой лагуны» вышла 1980–1986 гг. в Ньютонвилле, США и представляет собой показательный пример тамиздата.

Эта антология требует особого подхода, т.к. ее содержание и внутреннее устройство совершенно не похожи на то, что читатель может ожидать от подобного издания. Даже сам Кузьминский отмечал, что «антология давно уже превратилась в автобиографию». Это не просто собрание текстов, но именно авторский проект, ставший памятником неофициальной литературной жизни в СССР.

Первые два тома представляют различные литературные круги конца 1950‑х — начала 1960‑х гг. Отдельное место отводится петербургской поэзии, которой посвящен весь второй том. Третий и четвертый том посвящен поэтам конца 1960‑х — начала 1970‑х гг. Последний том включает в себя дополнительные материалы, библиографию, статьи в советской прессе.

Источниками материалов служили в основном самиздатовские сборники «Синтаксис», «Антология советской патологии», «Живое зеркало», издания «БэТа», альманах «Малая Садовая», публикации в тамиздате. Многие тексты печатались по памяти, некоторые передавались из СССР.

КОНЕЦ ЭПОХИ
САМИЗДАТА?

Конец эпохи самиздата был связан не с усилением репрессий, а, наоборот, с появлением новых возможностей для публикаций и декриминализацией самиздата. 1980‑х гг. в СССР становятся временем перемен и всеобщей либерализации. В 1986 г. государство объявляет политику «гласности», и с этого момента цензура постепенно ослабевает. Начинается эпоха частного
предпринимательства, и любой желающий получает возможность напечатать книгу за собственные деньги. В 1987 г. Сергей Григорьянц издает первый номер журнала «Гласность» и на пресс-конференции прямо заявляет, что это издание — не самиздат и распространяется открыто. В 1991 г. упраздняется «Главлит» и вступает в силу «Закон о СМИ», официально запрещающий цензуру.

Дмитрий Северюхин

Эпоха самиздата ушла в историю, оставив нам в наследство уникальный опыт свободного слова, звучавшего вопреки навязанной официозом немоте […] Преодоление немоты было оплачено дорогой ценой несколькими поколениями литераторов, отлученных от типографского станка. Далеко не всем довелось дожить до издания своих книг, выйти из подполья, получить общественное признание. Но созданные ими произведения, пронесенные самиздатом сквозь годы затянувшегося безвременья,
вошли в живую ткань современной литературы, позволили сохранить непрерывность культурного развития, многие из них по праву принадлежат к лучшим достижениям отечественной словесности.

САМИЗДАТ-
АРТ

ВЫСТУПЛЕНИЯ
ХУДОЖНИКОВ-
НОНКОНФОРМ-
ИСТОВ

Опыт и традиции самиздата выходят далеко за рамки литературный среды — и как общественная практика, и как творческий метод. Художники в своей работе переосмысливают это явление и расширяют его границы.

Поворотной точкой в истории неофициальной культуры становятся выступления художников-нонконформистов. Первой крупной акцией и, в то же время, одной из самых известных, стала выставка в Беляево в Москве 15 сентября 1974 г., завершившаяся разгоном всех пришедших с помощью бульдозеров и вошедшая в историю как «Бульдозерная выставка». В Ленинграде первые масштабные выставки неофициальных художников прошли уже с разрешения властей — в ДК им. Газа 22–25 декабря 1974 г. и в ДК «Невский» 10–20 сентября 1975 г.

3 августа 1976 г. Юлий Рыбаков и Олег Волков размещают на стене Петропавловской крепости послание в защиту деятелей неофициальной культуры: «Вы распинаете свободу, но душа человека не знает оков!». Несколько дней спустя на трамваях появляются надписи «Свободу политзаключенным!».

Сотрудники КГБ, прибывшие на место акции, попытались закрыть полутораметровые буквы крышками от гробов, взятыми из столярной мастерской, работавшей в крепости. Надпись закрасили только через несколько часов. Художники были арестованы. Юлий Рыбаков был приговорен к 6‑ти годам строго режима, Олег Волков — к 7‑ми годам колонии усиленного режима.

Юлий Рыбаков

То, что мы рискнули это сделать на Петропавловской крепости, на памятнике, было обусловлено тем, что я уже знал и получил потом подтверждение: буквально на следующий день после того, как мы это сделали, должна была начаться пескоструйная очистка фасада Государева бастиона и всех наружных фасадов. Мы знали, что все будут чистить, а заодно
и нашу надпись. Быстро это сделали и благополучно смылись.

В 1982 г. в Нью-Йорке проходит выставка «Русский самиздат-арт», организованная Риммой и Валерием Герловиными по приглашению галереи Franklin Furnace. В ней приняли участие более 40 художников и поэтов из СССР, которые представили произведения на стыке литературного самиздата, арт-объекта и книги художника.

«Параллельно с работой над выставкой мы выпускали вместе с Вагричем Бахчаняном рукотворный журнал „Коллективная ферма". Он состоял из переплетенных в книгу конвертов; каждый из которых служил как бы мини-галереей для каждого приглашенного участника […] В журнале использованы подлинные рисунки, ксероксы, печатки, коллажи, вырезки, трафаретная печать и особенно монопринты сделанные с помощью копировальной бумаги […] понятие самиздата должно быть интерпретировано не в узком литературном аспекте, а как генетическое явление советской действительности, поскольку не только литература существовалa за счет „сам-себя-издата", но и искусство в целом самоутверждалось и самосохранялось таким же образом: самотеком и само по себе.

ФОКУС НА
ЛЕНИНГРАД

РУССКИЙ
САМИЗДАТ-
АРТ

В контексте всего нонконформистского движения самиздат арт представлял собой симбиоз концептуального искусства, визуальной и конкретной поэзии, самодельных книг художников, документации перформансов и проектов инсталляций» — Римма и Валерий Герловины

...живая культура Ленинграда никогда не сводилась к идеологически запрограммированным и утвержденным цензурой формам.
Помимо господствующего в официальной культуре социалистического реализма существовал многоцветный мир свободного творчества, неподвластный и неподконтрольный государству. В питерских коммуналках, в сторожевых будках и котельных сочинялись стихи, романы и пьесы, создавались картины, рождались музыкальные произведения, писались исторические и философские трактаты.

Дмитрий Северюхин

Самиздат был явлением масштабным и крайне разнообразным, охватившим весь Советский Союз. В каждом регионе существовала своя сеть самиздата, активисты, подпольные издательства и библиотеки. Важным центром самиздата, в особенности журнального, стал Ленинград. И в то время как в Москве и прибалтийских республиках выходили материалы общественно политического характера, центральное место в ленинградском самиздате занимали художественные жанры.

В этом разделе представлены дополненные материалы первой в России постоянной экспозиции по истории самиздата, созданной Тамарой Буковской и Сергеем Ковальским в 2001 г. Выставка «Самиздат А4» в формате галереи-коридора экспонировалась на втором этаже арт-центра «Пушкинская‑10» до 2019 г. Полная документация этой выставки доступна в виртуальном гиде и на тачскрине.

СЕТИ
САМИЗДАТА

ФИЛОЛОГИЧЕС-
КАЯ ШКОЛА